Борис Алексеевич Ампилогов,

испытатель измерительных систем, Химзавод.

ОН ЛИЧНЫМ ПРИМЕРОМ ПОКАЗЫВАЛ, КАК НУЖНО ЖИТЬ

...Мне было, наверное, лет 6, я ещё не ходил в школу. Автомобили в нашем посёлке являлись огромной редкостью, и мы, мальчишки, смотрели на «волшебный» вид транспорта с завистью и вожделением. И вот однажды, когда мы гуляли во дворе, появился серенький «Москвич». Хозяин его, взглянув в наши горящие глазёнки, спросил: «Хотите прокатиться?». Ещё бы! Он посадил нас в машину и довёз до дачи, куда ехал по своим делам. После этого мы около его дома крутились целыми днями в надежде, что он нас ещё покатает.

Вот так я познакомился с Евгением Сергеевичем Аннинским, который нам, пацанам, вполне серьезно представился, у каждого спросил имя и каждому пожал руку и спросил, как дела.

Потом я узнал, что он директор школы. Но в том классе, где я учился, Аннинский уроки не вёл. Тем не менее, я для школьного музея привёз Евгению Сергеевичу из Украины, куда мы с мамой ездили в отпуск, подарок - немецкие монеты, что при садовых работах откопали соседи и несколько штук отдали мне. Он в ту пору собирал монеты, об этом знали многие, в том числе и я.

На раскопки, на Ангару, я впервые попал благодаря другому школьному учителю истории -Сергею Викторовичу Седых. И вот там уже поближе познакомился с Е.С.Аннинским. Археология меня заинтересовала. Но шли выпускные классы, затем служба в армии. Встречаясь позже с Евгением Сергеевичем, я всегда расспрашивал, где он был на этот раз, что нашли. В 1996 году я впервые поехал с ним в экспедицию, на один сезон. Это было удачное время: воды почти не было, Туба вошла в своё русло, и потому было море находок - наконечники каменные, костяные, железные, даже бронзовых парочка!

С ребятами Евгений Сергеевич всегда ладил. С утра, позавтракав, он собирал группу мальчишек и девчонок, и они часов до пяти-шести дня бродили где-то далеко на подъёмке. Возвращались счастливые, толком не отдохнув, садились все вместе разбирать собранный материал. Аннинский с ними всё раскладывал, что-то комментировал, объяснял.

Иногда он давал детям на память, как сувениры, каменные отщепы, а если раритеты были достойны особого внимания - всё шло в музей. К тому же именно эти годы, благодаря нашему шефу от пединститута Александру Леонидовичу Заике, были начальными в работе с петроглифами. При этом научным руководителем экспедиции был Евгений Сергеевич, а я - начальником археологического лагеря «Тепсей».

Случалось всякое, хватало тёмных личностей, которые приезжали туда, на побережье Тубы, отдыхать. Однажды группа чьих-то богатеньких наследников, уже изрядно «подшофе», стали ночью, в наглую, лезть на территорию школьного археологического лагеря. Не слушали никаких увещеваний: «Вот мы только захотим, позвоним и вашего лагеря никогда здесь больше не будет», и.т.д.,и.т.п. Нам кое-как удалось их выпихнуть, они где-то обосновались в стороне. А под утро меня разбудили. Оказалось, что они упились, костёр ночью у них потух, кто-то решил поддать в костёр спирта. Облился, естественно - загорелся. Мы оказали первую помощь и отвезли пострадавшего на нашей лагерной машине в больницу...

Что запомнилось в экспедиционной работе -казалось, Евгений Сергеевич знал, что искать, где, чувствовал это. На подъёмке, к примеру, может пройти одной тропой десять человек и ничего не найти. А он идёт следом и собирает материал!

Мало того, поскольку с экспедициями в последние годы у нас стало туго, мы с Евгением Сергеевичем самостоятельно выезжали на чьей-то машине каждой весной или в июне на сбор подъёмного материала. Он ждал этого с нетерпением, горел желанием поехать - это для него святым было. Он забывал про все болячки, этим жил и горел и, ближе к маю, докладывал: «Я подготовлен, деньги собрал, когда едем?». Случалось, выбирались и осенью.

В одной такой «малой экспедиции» с нами участвовал археолог Владимир Капелько, автор метода снятия микалентных копий с наскальных петроглифов. Аннинский, к сожалению, был не здоров, и поехать «в поле» не смог. Но через меня к нему попала книга стихов Капелько, и поскольку Евгений Сергеевич и сам сочинял, он отнёсся к ней со всем вниманием. Он даже выучил наизусть и частенько цитировал вслух такие полюбившиеся ему строки:

«Мне очень часто в жизни было плохо

И очень редко было хорошо.

Но каждый день петух крылами хлопал

И голосил: «Всё будет хорошо!».

Он горло драл, краснея бородою.

Сверкая оперением крыла.

Выл, как гусар со шпорою кривою,

И всё орал, орал, орал...

Орал, что стоит жить на этом свете.

Что надо жизнь, как женщину, любить,

И пусть беда нам в сердце пикой метит,

Нам надо жить, нам надо много жить!»

 Евгений Сергеевич до последнего дня Жил с большой буквы. Он работал, его что-то интересовало, он строил планы. Он всегда личным примером показывал, как нужно жить, был не просто учителем, неким отвлечённым, общим для педагогической профессии понятием, он остался для меня - Учителем по Жизни!